Существует мнение, что название Хортица произошло от имени древнего божества восточных славян Хорса, олицетворявшего солнце. Некоторые исследователи выводят название острова от тюркско-половецкого слова «орта», что означает средний, находящийся посредине (в нашем случае — между двумя руслами Днепра). В народе название Хортица соотносят с украинским словом «хорт» (борзая собака): в очертаниях острова при желании можно увидеть силуэт борзой, распластавшейся в беге. Краеведы говорят еще «Большая Хортица», имея в виду, что рядом с этим островом находится Малая Хортица (иначе — остров Байды).

Итак, даже по самым скромным подсчетам более тысячи лет знают люди о Хортице, издавна пользуются ее природными дарами. А вот охранять их по достоинству стали лишь в советское время. В 1958 году к имени острова добавился первый титул — памятник природы местного значения. С августа 1963 года распоряжением Совета Министров Украинской ССР Хортица объявлена памятником природы республиканского значения, а с сентября 1965 года еще и государственным историко-культурным заповедником. Хортица является частью геологического заказника «Днепровские пороги», основанного в октябре 1974 года. В довершение ко всему: 9 ноября 2005 г., решением № 5 24 сессии запорожского городского совета, вся земля Хортицы и островов Байды, Дубового, Розстёбного, Трёх Стогов, скал Средней и Близнецов, а также Урочища Вырвы ( всего 2359,34 га ) передана в постоянное пользование Национальному заповеднику “Хортица” .

История острова так богата, что ее с лихвой хватило бы на целое государство средних размеров. По данным археологических исследований, этот остров обитаем уже с эпохи палеолита. В частности, здесь имеются и раннеславянские памятники: остатки поселений, могильники племен черняховской культуры и антов. В 1223 году Хортица была местом сбора русских князей перед битвой с татаро-монголами на реке Калке. А в конце XV — начале XVI веков этот остров — надежный приют бежавших от феодального и национального гнета — стал одним из центров формирования запорожского казачества, а затем и плацдармом сечевиков при защите южных границ от турецко-татарской агрессии. В 1648 году отсюда выступило казачье войско на освободительную войну украинското народа. Во время русско-турецкой войны (1735— 1739) на Хортицу прибыл известный флотоводец вице-адмирал Н. А. Сенявин. Под его руководством здесь была заложена верфь, на которой казаки и русские мастера построили целую гребную флотилию, сыгравшую в военных действиях на Черном море далеко не последнюю роль. Где-то на острове есть и не найденная еще могила адмирала Сенявина, который умер здесь от чумы в 1738 году. После разгрома Сечи царскими войсками 5 июня 1775 года Хортица как подарок Екатерины II досталась князю Потемкину. В 1789 году Потемкин передал остров казне, а через год во владение Хортицей вступили новые хозяева — немцы-меннониты.

Колонизируя сечевые места, царица рассчитывала искоренить вольнолюбивый дух Запорожья. Ее расчеты оправдались: колонисты варварски уничтожали вековые дубравы, липовые рощи, заросли диких груш. Торговля лесом была одной из самых прибыльных статей дохода. В декабре 1916 года немцы, жившие на Хортице, продали остров Александровской городской управе за 772 тысячи 350 рублей. Хортицу часто посещали выдающиеся люди. На ее склонах есть тропа великого Кобзаря, побывавшего здесь в августе 1843 года. В 1878 году сюда приезжал композитор Н. В. Лысенко, в 1880-м — И. Е. Репин с юным Валентином Серовым. В 1891 году Хортицу посетил Максим Горький, несколько позже — Иван Бунин...

Но никогда древняя Хортица не знала такого паломничества, какое началось в 1927 году. Со всех концов страны съезжались сюда люди, чтобы стать свидетелями и участниками великого исторического события: прямо напротив северных скал острова начиналось строительство Днепрогэса... Начиналась новая история Хортицы... Все эти и последующие события найдут свое отражение в экспозициях строящегося на Хортице музейного комплекса.

Мы же обратимся к уникальной природе острова, на сравнительно небольшой территории которого (всего две тысячи пятьсот шестьдесят гектаров) уместились образцы практически всех видов ландшафта, характерных для юга Украины. Образование острова связано с тектоническими (то есть вызванными колебаниями земной коры) процессами четвертичного периода, в результате которых произошел раскол Украинского кристаллического щита. Днепр, текущий с северо-запада на юго-восток, устремился по расколу прямо к югу, пробиваясь сквозь нагромождения гранитов. Однако скальный участок на месте Хортицы река преодолеть не смогла и обошла его с двух сторон. Отдельные же скалы и острова старого русла Днепра, без сомнения, отторгнуты от основного массива — Хортицы.

Хортица — самый большой остров на Днепре: длина его — двенадцать километров, ширина — в среднем два с половиной. Основание Хортицы составляют граниты, возраст которых определяется двумя миллиардами лет. Эти граниты особенно выступают в самой высокой (до тридцати пяти метров) северной части острова. Гранитной грудью остров рассекает воды Днепра. Северо-западный край острова тоже одет в гранит. Теперь на этих скалах тренируются запорожские альпинисты. К юго-востоку остров постепенно снижается, переходя в плавневую часть высотой до полутора метров. Между скалами и плавнями — степь, изрезанная живописными балками.

Из воспоминаний старожилов, записанных краеведами еще в прошлом веке, мы можем представить первозданный облик острова. Дубы, в тени которых летом прятались целые табуны лошадей, ковыли в рост человека, разнообразнейшая фауна — волки, лисицы, дикие лошади и степная антилопа-сайгак, козы, кабаны, бобры, выдры . В небе над Хортицей — огари, лебеди, журавли, дикие гуси, утки, бакланы, дрофы, куропатки, стрепеты... Рыбы же в протоках и озерах было столько, что «бабы брали рядна и запаски и налавливали столько, сколько не наловить теперь и неводом». Всего на Хортице произрастает около 960 видов растений, 560 из них — представители дикорастущей флоры. Ковыль и чабрец биологи называют эндемами. Это значит — растения с ограниченным районом распространения. Так что рвать их — это преступление, иначе не назовешь. А всего на Хортице найдено двадцать эндемов. Среди них — днепровский крестовник, лук савранский, сон-трава, ирисы, василек днепровский... Кроме эндемов, есть здесь и реликты, то есть растения, населявшие нашу планету за миллионы лет до появления на ней человека. На плавневых озерах можно увидеть перистые листочки водяного папоротника, плавающего «без руля и без ветрил», с пучком ни к чему не прикрепленных корешков. Из всех обитателей Хортицы только чилим (водяной орех) может померяться с папоротником древностью рода. В июле на стеблях чилима в воде можно найти плоды — очень твердые, коричневатые, величиной с грецкий орех (откуда и название). Плоды эти съедобны, в прошлом веке ими питались, из-за чего сейчас чилим — очень редкое растение. Впрочем, разве вся ценность растений — в их редкости или древности? Сколько красоты в пронзительном взгляде цветка адониса (горицвета)! Как первозданно свеж чистяк — его листья и лепестки всегда блестят, словно свежевымытые. Трогательны мелкие цветочки гусиного лука... Зато тысячелистник горд и недоступен: ведь это его листьями, говорят, лечил раны своим друзьям герой Троянской войны Ахилл!

Целинных участков, где растут травы, на Хортице осталось совсем немного. Это склоны балок Шанцевой, Башмачки, Липовой, Громушиной, Наумовой, Широкой, Костиной, Корнетовской, Музычиной, Совутиной, Молодняги и других. В балках растут остатки леса (байраки), где преобладают татарский клен, дуб, вяз, черный и серебристый тополь, груша. Большая часть острова покрыта молодым искусственным лесом из сосны и клена — это плоды трудов Хортицкого лесничества. Здесь и в байраках, но главным образом — в плавневом лесу на юге острова обитают свыше 30 видов зверей, 120 видов птиц, десять видов пресмыкающихся, пять видов земноводных. Самые многочисленные среди пернатых — водоплавающие (крыжни, чирки, лыски). Многие утки даже зимуют на плавневых озерах и на Старом Днепре, не замерзающем и в сильные морозы. Много на острове чаек, особенно серебристых, а также цапель. В 1979 году здесь зарегистрирована желтая цапля — гостья с юга. После длительного перерыва в хортицкие плавни вернулись черные крячки: моторные лодки (не все, к сожалению) стали, наконец, обходить эти места. А один из плавневых островков — большей частью безымянных — можно с полным основанием назвать Совиным. Остров невелик, около ста метров в длину и не более пятнадцати в ширину — и вроде бы ничем не отличается от соседних, но совы облюбовали именно его. Зимой они слетаются сюда на дневку. Из дневных хищников чаще всего встречается пустельга. Черных коршунов краеведы насчитывают всего несколько пар. До 1977 года на острове гнездилась и пара орланов-белохвостов. Но дерево, на котором гнездились орланы, упало, и семейство переселилось ниже по течению Днепра, хотя по-прежнему прилетает в плавни охотиться. В укромном уголке, если повезет, вы увидите пугливого красавца-фазана. Их сюда завезли в 50-е годы. Есть на острове и красавец-абориген — золотистая щурка, напоминающая своей окраской пернатых обитателей тропиков. Ее родственники действительно живут там, а щурка гнездится в обрывах крутых днепровских берегов. На песчаных отмелях, на топких берегах озер наблюдательный глаз отметит следы косули и вепря. Нашли приют на острове ондатры, лисы, зайцы. Случаются куницы-белодушки, иногда заплывают лоси. И уж совсем редок на острове, как и вообще в наших краях, симпатичный зверек соня — мелкий грызун, смахивающий чуть-чуть на мышь, чуть-чуть на белку, но в общем не теряющий и своей индивидуальности.

А теперь последуем в южную часть острова, в плавни. Это совершенно особый мир, и даже немного таинственный в своей притаившейся, диковатой красоте. Попасть туда непросто, и лучше лишний раз не тревожить этот драгоценный покой. Но нам повезло: дед, коренной хортичанин, охотно согласился дать нам свой каюк. «Из этих озер в .Днепр выхода нет. Так что катайтесь». Отталкиваемся веслами от вязкого дна и выходим на плес Головкивского озера. Какое-то время молча осматриваемся — не столько для того, чтобы сориентироваться, а чтобы совершенно отвлечься от мирских хлопот. Хотелось отдаться на волю течения и тихо созерцать все окрест, но в озере течения нет, и мы вновь взялись за весла.